Премьеру оперы Игоря Стравинского «Соловей» представил НОВАТ на малой сцене в постановке Вячеслава Стародубцева. Музыкальный руководитель и дирижер – Михаил Татарников, художник – Тимур Гуляев.
Создатели спектакля вместе с композитором, которого называли «изобретателем музыкальных блюд на мировой кухне», приготовили новосибирцам необычное и изысканное блюдо. Сотворенное из лучших ингредиентов, с мудрой и вечной сказкой Андерсена в основе, блюдо имеет терпкий вкус современной гармонии и необычной мелодики, приправлено пряным ароматом востока, подано в богатом и красочном визуальном оформлении. Вкушать это роскошное блюдо предписано всей семьей, достаточно подготовленной для восприятия музыки неутомимого экспериментатора и возмутителя приверженцев традиционных вкусов, каким являлся Игорь Стравинский.
Попробуем все же изучить рецепт поподробнее и присмотреться к ингредиентам.
Свою миниатюрную оперу «Соловей», которая длится не более 50 минут, Стравинский писал в два приема на протяжении шести лет, совершив за это время стремительный взлет от молодого начинающего композитора до всемирно известного мастера. Отношение к опере у критиков было неоднозначным: ее обвиняли в стилистической неровности, жанровой разнородности и не самой значительной роли в наследии автора «Весны священной», «Жар-птицы» и «Петрушки». Однако благодаря многообещающему потенциалу, заложенному в содержании и философской подоплеке, невероятно красочной музыке, притягательному восточному колориту предлагаемых обстоятельств, опера уже на протяжении ста лет манит театры время от времени возвращаться к ее постановке, хоть и не очень частой на российской сцене.
Вячеслава Стародубцева, питающего нежные чувства к красивым, мудрым историям и к сказкам вообще, сказки Андерсена волнуют с детства. Поэтому в год 220-летия великого сказочника он с особым трепетом взялся за постановку оперы по мотивам сказки о живом соловье, который побеждает механического и отгоняет смерть от китайского императора. Глубокая идея этого нехитрого сюжета – противопоставление живого, трепещущего и механического, искусственного, а еще шире – жизни и смерти. Живое искусство и жизнь, разумеется, побеждает. Авторы увели эту аналогию еще дальше в наше время, увидев в механическом соловье современный искусственный интеллект. Но от того, прочитается ли она или нет, восприятие сюжета не изменится. Он подан лаконично, воспринимается легко и естественно, да еще и титры в помощь тем, кто не расслышал слов.
Безусловно, основной ингредиент, который придает оперному блюду особенный вкус, – это музыка Стравинского. Его музыкальный язык не прост. Исполнители – и певцы, и оркестр, – обладающие высочайшим профессиональным уровнем и безупречным владением своими инструментами и голосом, хорошо потрудились над его освоением. По мнению Екатерины Бегунович, блистательно исполнившей партию Соловья, такой сложной музыки она еще не исполняла. Услышать подобное признание от молодой артистки, показавшей свои виртуозные возможности в роли Царицы ночи в опере Моцарта «Волшебная флейта», было неожиданно. Хотя, по мнению Вячеслава Стародубцева, есть разница между исполнением музыки и ее восприятием. Зрители не должны слышать, как это трудно! В меру своей восприимчивости они должны услышать, как это красиво, и погрузиться в атмосферу! Именно атмосфера здесь главная специя! Музыка Стравинского с явным привкусом востока ее мастерски создает: ускользающая от привычной логики витиеватая мелодика, переменчивый ритм, колористическая импрессионистская гармония, в которой неустойчивые созвучия мягко перетекают друг в друга, живописная оркестровка, рисующая картинки движения воды, ветра, имитирующая трели настоящего и механического соловьев. Эти приемы апеллируют не к мозгу, а к чувству и впечатлению.
В таком массиве роскошеств, красивостей и музыкальных пряностей есть опасность раствориться и впасть в транс. Однако внешний антураж, пышность декораций и бутафории, великолепные, стилизованные под восток костюмы не дадут вам улететь далеко и надолго. Визуальная сторона спектакля безупречна и так насыщена различными элементами, что каждый сантиметр сценического пространства хочется рассматривать и восхищаться, открывая многочисленные, проработанные до мелочей детали: фонарики, фрески, драконы, волны, золотые рыбки… Все это непрерывно двигается, меняется, перетекает и завораживает, напоминая сеанс гипноза. Сценическое пространство постоянно заполнено: огромный потрясающий хор и небольшой балет – активные участники действия, которые поддерживают его не только содержательно, музыкально и пластически, но и визуально. Ограняя сюжет, они создают красочные, величественные и, что интересно, абсолютно симметричные мизансцены, напоминающие одновременно и старинные фрески, и идеально симметричные кадры современных фильмов кинорежиссера Уэса Андерсона.
Погружаясь все глубже в щедрую эстетскую атмосферу спектакля, начинаешь ощущать себя в каком-то райском саду, где тебя обволокли восточной негой, накормили самыми сладкими экзотическими фруктами, обмахали опахалами, растворили в волшебных звуках и красках, и, кажется, еще совсем немного, еще чуть-чуть, и ты уже почти поймал дзен… а спектакль-то уже кончился!
Ольга Рахманчук
Фото: Алексей Цилер